11.06.2008 00:06:02
Дворник подметал улицу, когда был в состоянии это делать, то есть заботился об удобстве граждан, проживающих в обычном дворе. Но больше всего дворник заботился о собственном благополучии, для чего постоянно и напряженно думал: «Где бы чего можно было бы натырить на халяву». Дело всё в том, что ещё в прошлом году дворнику по случаю достались пластмассовые формочки, в которых его знакомые отливали тротуарную плитку. Формочки эти, по началу, они предложили ему купить, утверждая, что, мол, он сразу станет миллионером. Однако из своего богатого жизненного опыта дворник знал, что миллионером становится не тот, кто покупает, а тот, у кого покупают, и формочки забрал даром, просто на всякий случай, тем более что его знакомые быстро утратили к ним всякий интерес. Пользуясь своей жизненной сметкой, по началу, он просто приспособил их для выращивания рассады, однако когда наступила весна и рассады была высажена в землю, дворник, быть может, впервые в жизни, задумался: «К чему бы это — высокотехнологичному — можно было бы их пристроить?» По счастью, в том же дворе проживал некий профессор, который, в отличие от заботливого дворника, вовсе ни о ком не заботился, разве что о своей научной репутации. Вот и закралась у нашего дворника мысль приспособить, в общем-то, бесполезное существо к чему-либо полезному, например, к благоустройству своего дачного участка. Тем более что по слухам, давно ходившим среди достойных жильцов этого двора, профессор этот знал, как построить дом или сделать дорогу из всякого там мусора, и что на этом деле тот профессор не одну собаку съел. В последнем, правда, наш дворник сильно сомневался, так как собаки эти по-прежнему осаждали мусорные баки, которыми он был поставлен заведовать, однако в чудеса науки верил свято, да к тому же и мусором он мог распоряжаться безотчётно, что конечно лишь добавляло ему авторитета. Добавляло — в отличие от профессора, у которого мусора вовсе не было, и он, даже со своим умением, не мог построить себе дом, и жить бы в нём как все люди — на Рублевском шоссе.
И вот, встретив как-то раз профессора на улице, дворник подошёл к нему и без обиняков спросил:
— Скажи, профессор, ты ведь всё знаешь, сколько нужно в песок сыпануть цемента и ливануть воды, чтобы потом этот цемент склеился.
Профессор, казалось, был озадачен этим вопросом, однако ответил:
— Видите ли, коллега, всё зависит в первую очередь от того, что Вы из этого состава собираетесь делать.
Слово «коллега» очень не понравилось дворнику, так как себя он считал вполне здоровым и умным человеком, а не каким-то там коллегой. Однако виду он не подал, и сразу смекнул, что профессор-то не так прост и хочет выведать у него «рыбное место», которое нынче называется модным иностранным словом «хавноу». Вот из него-то, как раз, наш дворник и собирался сделать заветную «конфетку». Впрочем, этого хавноу у него было много, и он решил не скрывать от профессора своих планов — пусть и тот на старости лет вкусит от его, дворника, житейской мудрости. Рассказав профессору о пластмассовых формочках, ожидающих себе достойного применения, дворник сразу заметил интерес в глазах профессора.
— Всё зависит, — продолжал профессор, — от модуля крупности песка, который Вы, уважаемый, собираетесь использовать.
Хотя словечко «уважаемый» ласкало слух, но смысл сказанного не сразу дошёл до нашего дворника. Слышал он, знаете ли, о микробах, летающих тарелках и других достижениях отечественной науки, но чтобы у песка был моРдуль, да ещё и разной крупности... Однако виду опять же не подал, а отвечал:
— Мордуль мне его не знаком — я его ещё не видел. Кореш мой, что на самосвале его по детским песочницам развозит, до сих пор, паразит, на дачу ко мне не заехал, хотя бутылка ему обещана. Но, профессор, можете не сомневаться, песок у него хороший. Ежели тот песок рыбкам в аквариум положить, то они неделю вполне протянут — сам проверял.
— Видите ли, коллега, — продолжал профессор, — всё зависит от того, до какой степени мы должны уплотнить наш состав.
«На что это он намекает, — испугался дворник, — ну уплотняли этих профессоров в тридцатые годы, так то давно было. Теперь ради него, старого хрыча, никакой состав уже уплотнять не станут. Тут точно: или у него крыша хорошая или она у него поехала. Зря я к нему обратился. Говорил же мне водопроводчик из нашего ДЭЗа: "Не парься, бери цемента три процента, то есть на три ведра песка одно цемента"». Сам-то дворник, в отличие от водопроводчика, академиев не кончал, а тот кончил прошлой зимой как раз ту академию, где раньше преподавал профессор. Вернее сказать, водопроводчик просто отключил в ней отопление, а кончилась она уже сама. За этот подвиг дворник проникся к водопроводчику большим уважением. К тому же, благодаря такому счастливому стечению обстоятельств, профессор располагал большим количеством свободного времени, которым он, по мнению дворника, совершенно не умел распорядиться.
«Зря я спросил у него про цемент, всё равно не скажет. Спрошу, пожалуй, про то, сколько воды-то ливануть надо». Спросил дворник профессора об этом и сам пожалел. Тот сразу такого тумана напустил.
— Какой, — говорит, — коллега, жёсткости бетон Вы намерены получить для Вашей технологии?
— Бидон, — отвечает дворник, — у меня нормальный, не мягкий — ахлюминьтьевый.
— Я Вам, коллега, не про бидон, а про бетон говорю
— А то ты не знаешь! — возмутился дворник. — Бетон нам для плитки нужон жёсткий, чтоб на нём следы не оставались. А вот скажи мне лучше сколько в бидон воды наливать надо?
— Всё зависит от расчета ВЦ.
— ВЦ, — отвечает дворник, — нам тут вовсе ни к чему со своими расчётами. Это раньше на ВЦ достижения народного хозяйства показывали, а теперь в павильоне «Космос» китайским барахлом торгуют. Так что ничего они рассчитать не могут, а вот обсчитать вполне способны.
— Это Вы не про ВЦ, а про ВВЦ говорите,— отвечает профессор. — А ВЦ — это водоцементное отношение, его-то и предстоит нам рассчитать.
— А чего его рассчитывать? — удивился дворник. – В прошлом годе в сарае мешок цемента оставил, так на него вода натекла. Всё, конец цементу, весь выкинуть пришлось. А ты говоришь, какие у них отношения, — неуставные у них отношения, я и так знаю.
Обиделся дворник, повернулся к профессору спиной и, не попрощавшись, зашагал по направлению к подъезду. «Эх, не состоялся у нас обмен технологиями. Нет, ну каков «гусь», — сетовал сам себе дворник, — всё про моё хавноу выведал, а сам ничего так и не сказал. Вот из-за таких-то профессоров народ скоро вконец обнищает. Из родного ДЭЗа скоро украсть будет нечего». Подумал и пошёл выковыривать для дачи свежеуложенную тротуарную плитку, ту, что как раз уложили к подъезду профессора. «Ничего, — думал дворник, — профессор не банкир — и по поребрику, домой доберётся. А поребрик тот просто так не унести. Эх, и кто его только таким тяжёлым выдумал». К счастью для профессора, дворник не знал ответа на этот вопрос.
Все персонажи этого рассказа выдуманы, и возможные совпадения носят случайный характер.
P.S. При разработке ГОСТа на камни бортовые бетонные в технические условия был включён пункт относительно веса бортового камня около 100 кг. Это, по мнению разработчиков, должно было препятствовать их выкорчевыванию и разворовыванию.